Неточные совпадения
Иван Парменов
стоял на
возу, принимая, разравнивая и отаптывая огромные навилины сена, которые сначала охапками, а потом вилами ловко подавала ему его молодая красавица-хозяйка.
— Хорошо, будет.
Стой здесь, возле
воза, или, лучше, ложись на него: тебя никто не увидит, все спят; я сейчас ворочусь.
Когда паром был полон, и нехлюдовская телега с отпряженными лошадьми, сжатая со всех сторон
возами,
стояла у одного края, перевозчики заложили запоры, не обращая внимания на просьбы не поместившихся, скинули чалки и пошли в ход.
Они шли по базарной площади, на которой на этот раз
стояло много приезжих
возов и было много пригнанной птицы.
С утра до вечера гудел на ней базар,
стояли ряды
возов, около которых сновали мужики и мещане.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать;
стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на
возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Зато занятия ее совершенно соответствовали ее виду: она каталась сама на лодке, гребя веслом искуснее всякого рыболова; стреляла дичь;
стояла неотлучно над косарями; знала наперечет число дынь и арбузов на баштане; брала пошлину по пяти копеек с
воза, проезжавшего через ее греблю; взлезала на дерево и трусила груши, била ленивых вассалов своею страшною рукою и подносила достойным рюмку водки из той же грозной руки.
Небо, зеленые и синие леса, люди,
возы с горшками, мельницы — все опрокинулось,
стояло и ходило вверх ногами, не падая в голубую прекрасную бездну.
В Кукарский завод скитники приехали только вечером, когда начало стемняться. Время было рассчитано раньше. Они остановились у некоторого доброхота Василия, у которого изба
стояла на самом краю завода. Старец Анфим внимательно осмотрел дымившуюся паром лошадь и только покачал головой. Ведь, кажется, скотина, тварь бессловесная, а и ту не пожалел он, — вон как упарил, точно с
возом, милая, шла.
Далее невозможно было ехать по переулку, представлявшему сплошное болото, где пролегала только одна узенькая полоска жидкой грязи, обозначавшая проезжую дорожку, и на этой дорожке
стояли три
воза, наполненные диванчиками, стульями, ширмами и всяким домашним скарбом, плохо покрытым изодранными извозчичьими рогожами, не защищавшими мебель от всюду проникающей осенней мги.
Лошадь
постояла, отдохнула, видно, прозябла и пошла шажком, да и пришла домой с
возом.
Сколько и как слезно ни умолял Иван Миронов Евгения Михайловича признать свой купон и дворника подтвердить его слова, и Евгений Михайлович и дворник
стояли на своем: никогда не брали дров с
возов. И городовой свел назад в участок Ивана Миронова, обвиняемого в подделке купона.
На самой дороге лежит на боку мужицкий
воз, а мужик
стоит и тужит, глядючи на сломанную ось.
На другой день Передонов и Варвара переезжали, наконец, на новую квартиру. Ершова
стояла в воротах и свирепо ругалась с Варварою. Передонов прятался от нее за
возами.
— Да с полсорока больше своих не дочтемся! Изменники дрались не на живот, а на смерть: все легли до единого. Правда, было за что и
постоять! сундуков-то с добром… серебряной посуды
возов с пять, а казны на тройке не увезешь! Наши молодцы нашли в одной телеге бочонок романеи да так-то на радости натянулись, что насилу на конях сидят. Бычура с пятидесятью человеками едет за мной следом, а другие с повозками поотстали.
Беседа Варламова с верховым и взмах нагайкой, по-видимому, произвели на весь обоз удручающее впечатление. У всех были серьезные лица. Верховой, обескураженный гневом сильного человека, без шапки, опустив поводья,
стоял у переднего
воза, молчал и как будто не верил, что для него так худо начался день.
Когда на другой день проснулся Егорушка, было раннее утро; солнце еще не всходило. Обоз
стоял. Какой-то человек в белой фуражке и в костюме из дешевой серой материи, сидя на казачьем жеребчике, у самого переднего
воза разговаривал о чем-то с Дымовым и Кирюхой. Впереди, версты за две от обоза, белели длинные невысокие амбары и домики с черепичными крышами; около домиков не было видно ни дворов, ни деревьев.
Когда они проходили двором, то
возов и подводчиков уже не было, все они еще рано утром уехали на пристань. В дальнем углу двора темнела знакомая бричка; возле нее
стояли гнедые и ели овес.
Обоз расположился в стороне от деревни на берегу реки. Солнце жгло по-вчерашнему, воздух был неподвижен и уныл. На берегу
стояло несколько верб, но тень от них падала не на землю, а на воду, где пропадала даром, в тени же под
возами было душно и скучно. Вода, голубая оттого, что в ней отражалось небо, страстно манила к себе.
Егорушка проснулся и открыл глаза. Бричка
стояла. Направо по дороге далеко вперед тянулся обоз, около которого сновали какие-то люди. Все
возы, потому что на них лежали большие тюки с шерстью, казались очень высокими и пухлыми, а лошади — маленькими и коротконогими.
Наплакавшись, Егорушка вышел из хлева и, обходя лужу, поплелся на улицу. Как раз перед воротами на дороге
стояли возы. Мокрые подводчики с грязными ногами, вялые и сонные, как осенние мухи, бродили возле или сидели на оглоблях. Егорушка поглядел на них и подумал: «Как скучно и неудобно быть мужиком!» Он подошел к Пантелею и сел с ним рядом на оглоблю.
На
возах и около них сидели и
стояли мужики, бабы, — совсем особенные.
Вокруг их телеги
стояло ещё много
возов; на одних торчали деревянные стойки с молоком, на других корзины с птицей, огурцы, лук, лукошки с ягодами, мешки с картофелем.
Я тоже улегся рядом со спящими ветлугаями, любуясь звездным небом, начинавшим загораться золотыми отблесками подымавшейся за холмами луны. А с горы, тихо поскрипывая, спускался опять запоздалый
воз, подходили пешеходы и,
постояв на берегу или безнадежно выкрикнув раза два лодку, безропотно присоединялись к нашему табору, задержанному военною хитростью перевозчика Тюлина.
Положим, что жизнь в новороссийском крае в то время была дешева: отборная говядина
стоила 3 коп. фунт, курица 10 коп., десяток яиц 5 коп., воловий
воз громадных раков 1 1/2 руб.
— Ей ладно, зазнаваться-то, — говорила Галактионовна каким-то совершенно особенным тоном, точно ручеек журчит: она в разговорах Галактионовны означало Фатевну: — Она купит по осени, как снег выпадет,
возов пятьдесят муки по тридцать пять копеек за пуд, а весной да летом продает пуд по семьдесят копеек. [Эти цены
стояли до проведения Уральской железной дороги, а теперь в Пеньковке пуд ржаной муки
стоит 1 р. 30 к. (Прим. Д. Н. Мамина-Сибиряка.)]
Дорога, размытая осенними ливнями, обратилась в сплошную топь; стада волов, которых прогоняют обыкновенно без разбора, где ни попало, замесили ее и делали решительно непроходимою;
стоило только зазеваться раз, чтобы окончательно посадить и лошадь и
воз или самому завязнуть.
Тут
стояли мужики с
возами, мельники из соседних деревень с мукою и рожью, высовывались кое-где даже бабы; виден был и купчик с своею бородкою и коновал с своими блестящими на ременном поясе доспехами, но более всех бросался в глаза долговязый рыжий пономарь с его широкою шапкою, забрызганною восковыми крапинами, который, взгромоздившись, бог весть для чего, на высокий
воз свой, выглядывал оттуда настоящею каланчою.
— Эй, а какая там бесова тварюка посередь гати
стоит, что и волам не пройти? Вот, когда бы не лень было мне сойти с
воза, я б тебе показал, как посередь дороги становиться… Цоб, цоб, цоб-бе!
Ну, что, все
стоишь? Чего ж тебе, когда так, еще надо? Вот я сейчас вылезу-таки с
воза, посмотрю, долго ли ты настоишься вот тут, а?.. Что ты себе подумаешь, если я начну тебя угощать батогом?..
— А что мне думать? — ничего и не подумаю… Таки, сказать по правде, и схапает, когда-нибудь, непременно-таки схапает… Э, да ты, вижу, все
стоишь… Ну, вылезаю с
воза. Гляди, уж и ногу одну поднял…
А на самой дороге, на переезде,
стояла лошадь с тяжелым
возом.
Амбар.
Стоят воза с хлебом.
Тут же
стояло около тридцати обывательских подвод и несколько
возов розог: часть батальона еще ранним утром отряжена была в лес нарезать приличное количество прутьев.
—
Стоит Панфилиха у
возов с рыбой, а сама так и рассыпается, так и рассыпается…
Высоко еще солнышко на небе
стояло, когда с грузным
возом воротился Семен Ермолаич.
Майор во все время пути
стоял на
возу на коленях и держал голову Подозерова, помертвелое лицо которого начинало отливать синевой, несмотря на ярко освещавшее его солнце.
Всего безобразия этой «Пьяной балки» я решительно, не могу описать: это одно бы составило ужаснейшую картину отвратительнейшего жанра. Везде
стояли и бродили омерзительно пьяные мужики, торчали опрокинутые
возы, раздавались хриплые голоса; довелось нам даже слышать и те стоны, которые в восторге описывал Кирилл, учинившийся здесь пьяным как стелька.
А за ним, снизу от Ножовой линии, сбоку из Черкасского переулка, сверху от Ильинских ворот ползет товар, и над этой колышущейся полосой из лошадей, экипажей,
возов, людских голов
стоит стон: рубль купца, спина мужика поют свою нескончаемую песню…
Подъезжали скрипящие
возы. Федор Федорович сидел в тенечке на складном стуле и записывал имена подъезжавших мужиков. Около
стоял десятский Капитон — высокий, с выступающими под рубахой лопатками. Плутовато смеясь глазами, он говорил Федору Федоровичу тоном, каким говорят с малыми ребятами...
Накосили травы, навили
воз. Степан
стоит с тавлинкою из бересты и медленно нюхает табачок. Украдкою он кивает мне на Слепого и вполголоса говорит...
А лакей Гаврила
стоит на
возу и машет руками. Освещенный, давая от себя длинную тень, он кажется выше ростом…
— Пятисот
возов! Возможно ли? Я пропал, я разорен дотла! мне придется надеть суму! Сочтите сами, бесценнейший мой, чего это будет
стоить. Вы посредник в этом деле, посредник, предлагаемый великодушием самого нашего любезного родственника.
То и с этим сталось: пришел домой, часа четыре заснул, встал и, выпив жбан квасу, лег грудью на окно, чтобы поговорить с кем-то, кто внизу
стоял, и вдруг…
воз с сеном в него въехал.
Наложенные верхом
возы с домашнею посудой, стульями, шкапчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В доме соседнем с домом Ферапонтова
стояли повозки и прощаясь выли и приговаривали бабы. Дворняшка-собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.